(Посвящается Василию Николаевичу Чевычелову)
Воспоминания учеников старших классов Лосино-Петровской средней школы №4
«Шухер! Васька-химик идёт!», - в кабинет, где уже начали размещаться на своих местах ученики 7 «В» класса влетел вечный двоечник и хулиган Коля Н. От этих слов замер весь класс. Никто не знал, какой очередной «сюрприз» приготовил наш учитель: то ли блиц-опрос, то ли письменная работа. Держать учеников в тонусе, - это излюбленная педагогическая методика учителя химии Чевычелова В.Н., от неё страдали не только двоечники, но и отличники с хорошистами. Подобная тактика химика на первых порах, конечно же, не вызывала особую любовь к нему в наших сердцах. Девчонки, те вообще фыркали при упоминании о Василии Николаевиче, говорили, что он «зануда» и «совсем не симпатичный».
Что правда, то правда, учитель был маленького роста, субтильного телосложения, да и лицо его ни в какое сравнение не шло с Аленом Делоном (по которому сохли в шестидесятые-семидесятые годы все старшеклассницы нашей страны). Сам учитель относился к своей внешности весьма скептически, поэтому на любовь с нашей стороны изначально и не рассчитывал.
Несомненно, Василий Николаевич был человеком умным, принципиальным, требовательным, но бесконечно одиноким. Это отмечали все, кто у него учился. Вездесущие школяры залезли однажды на чердак пятиэтажки, где жил Василий Николаевич, и там они увидели гроб ... На наши недоуменные вопросы, химик ответил, что человек он одинокий, помощи ждать не от кого. Случись что, кто ещё позаботится о его последнем пристанище? Как и всякий монах, (а по жизни Василий Николаевич был таковым!), он продумал всё заранее и по максимуму избавил и себя, и окружающих от лишних хлопот ...
Василий Николаевич прошёл войну, получил контузию, после которой его периодически мучили головные боли. Этим и объяснялась его нервозность, резкость, порой раздражительность. А вообще-то, был он замечательным и добрым человеком. Многим ученикам нашей школы нравилось, что он, единственный из всех учителей, называл каждого из нас на ВЫ.
Как-то в разговоре, Василий Николаевич обмолвился, что вечером ложится спать, а его, как в Тихом океане, качает. Мы, легкомысленные подростки, смеялись, а теперь понимаем, почему его качало. Уставал он с нами непомерно, как после тяжёлой вахты на судне. Сейчас, по прошествии почти шестидесяти лет нас самих от трудовых подвигов и житейских хлопот «штормит». И каждый раз перед нашими глазами встаёт образ трогательного и беззащитного учителя химии…
Те, кто после школы поступал в средние и высшие учебные заведения, отмечали, что, пройдя «университеты» Василия Николаевича, по химии имели одни пятерки как в училищах, так и в институтах. В школе, на уроках, Василий Николаевич настолько доступно всё объяснял, что для многих химия стала не только понятным, но и любимым предметом. Он приучал нас вести конспекты уроков, заставлял логически мыслить, решая задачи по химии. Не знать наизусть таблицу Менделеева считалось у него смертным грехом! А уж не помнить научное название химических элементов было вообще нонсенсом!
Василий Николаевич организовал в школе отделение Общества "Юный химик". Всем членам общества он вручал значки общества, возился с нами, проводил интересные опыты, организовывал экскурсии. Для нас это было развлечением, а для него – ежедневным подвижническим трудом и шансом пробить завесу одиночества.
На одной из экскурсий в Москву (кажется, на ВДНХ), двое юных химиков заболтались и «отбились от стада», поехали на метро в другую сторону. Едут, смотрят, класса нет, места незнакомые. Хорошо, быстро сориентировались, сошли на ближайшей станции, вернулись обратно на «Комсомольскую». Класс потеряшек ждал. Василий Николаевич даже не ругался, а только объяснил всем, что на транспорте есть указатели, и надо уметь ими пользоваться. За нашу школьную жизнь было немало смешных, забавных, а порой и трагических случаев. Вот один из них. В своем химическом кабинете на подоконнике, в 3-х литровой банке, наш учитель вывел из икры головастиков. Один из семиклассников влил в банку серную кислоту, мы на уроке с ней как раз работали. Головастики погибли. Какова же была реакция Василия Николаевича? Он внимательно посмотрел на погибших головастиков, на нас, ушел в лаборантскую, затем вернулся и опустил в банку лакмусовую бумажку. Она показала, что вода в банке кислая. Как истинный химик, он, конечно, сразу обо всём догадался. Спокойным тоном (теперь-то мы понимаем, чего стоило ему сохранять это спокойствие!) он объяснил нам, невеждам, что хотел показать первоклашкам, как из маленьких черных горошин появляются лягушата. Теперь головастики мертвы, показывать малышам некого… Семиклассники «диверсанта» не выдали, поэтому химику пришлось наказывать по наитию самого хулиганистого. Он был отстранён от занятий на две недели. Но этот отпетый хулиган был невиновен, тем не менее, виновного не спалил и с достоинством весь срок нёс наказание. Только на выпускном вечере открылась страшная тайна, и Василий Николаевич узнал имя душегуба.
С невиновным хулиганом произошла еще одна история. Касалась она сдачи выпускного экзамена. Попался ему вопрос написать формулы капролактама и капроновой кислоты. Написал. Но Василий Николаевич сказал, что ответ неверный. Экзаменуемый стал настаивать на своем. Парень он был дотошный и за свою точку зрения умел постоять. Тогда Василий Николаевич принес учебник и показал комиссии нужную страницу. В комиссии был директор школы. Комиссия попросила сдающего экзамен выйти из класса. А вскоре из класса вышел и директор школы и, пожав руку будущему выпускнику, сказал:”Ну ты молодец!” и пригласил обратно в класс. Василий Николаевич извинился перед учеником, признался, что был не прав и поставил 5. С коллегами-учителями у Василия Николаевича отношения складывались тоже непростые. Некоторые педагогини его на дух не переносили, а другие уважали и помогали, чем могли. Например, завуч старалась составить расписание уроков так, чтобы у него не было «окон». Пожилые учителя, прошедшие войну, или потерявшие кого-то из близких, проявляли особую чуткость и заботу по отношению к этому одинокому человеку.
Но были и другие примеры… Несколько классных руководителей устроили нашему химику настоящий бойкот из-за своих учеников. А всё из-за того, что он выбирал жертвы (тех, кто проявлял явную нелюбовь к химии), и гонял их каждый урок придирчиво и беспощадно, а вот оценки ставил не всегда удовлетворительные. В расчёт не брались ни «заслуги» родителей, ни отличные оценки по другим дисциплинам. Так, по-видимому, Василий Николаевич хотел привить любовь к своему предмету, а, возможно, проявлял заботу к этим несчастным, наставляя их на путь химических знаний. На выпускном экзамене в десятом классе, словно боясь, что мы можем не оправдать ожиданий, Василий Николаевич волновался больше своих учеников. Если ответы были полными и исчерпывающими, дополнительных вопросов он уже не задавал, да и членам экзаменационной комиссии мучить нас не давал, заботился. Учитель облегчённо вздыхал после каждого нашего достойного ответа и с чистой совестью ставил «хорошо» или «отлично». Похоже было, что не мы, а он проходил экзамен, и сдал он его просто блестяще! Маленький, неприметный человек, но Учитель с большой буквы. Как не хватает таких людей в наших современных школах! Василий Николаевич часто повторял, что жить ему осталось недолго. Но, тем не менее, каждый день его жизни был прожит достойно. Вечная память Человеку и Учителю! Безмерная благодарность и низкий поклон от его учеников. Могила Чевычелова В. Н. находится на кладбище (Аристов погост) города Лосино-Петровского при Троицком храме.
13.04.2023
(Воспоминания бывших старшеклассников Лосино-Петровской средней школы № 4 обработала и изложила Карельская Елена Германовна)
10 А класс 1971 год. Василий Николаевич в третьем ряду справа.