Написать этот рассказ меня побудило желание рассказать о десятилетнем периоде жизни, когда мой отец занимал высокую должность в Правительстве страны. Все началось с того дня, когда на Монинский камвольный комбинат, где отец был директором, приехал Министр Тарасов Николай Никифорович. Комбинат был тогда одним из передовых предприятий отрасли. После этого приезда Министр предложил отцу стать его Первым замом. Отказываться в таких случаях было не принято, да и не знаю, какие мысли на этот счет были у папы. Назначение состоялось. На выданном отцу удостоверении стояла подпись Председателя Совета Министров СССР Косыгина А.Н.. Было это летом 1971 года. Как заявлял тогда глава государства, в стране построили развитой социализм. Экономика характеризовалась устойчивым ростом. А историки весь брежневский период потом назовут периодом застоя. Я в это время заканчивал среднюю школу и готовился к поступлению в институт. Для меня ощущение новой должности отца началось с того момента, когда за ним из Москвы в Лосино- Петровский каждое утро стала приезжать черная Волга. Водителю Анатолию Федоровичу приходилось вставать на работу в 5 утра, а возвращаться домой в 10 вечера. Длилось это до той поры пока мы не переехали в Москву. В августе я успешно сдал втупительные экзамены в Московский авиационно - технологический институт. Находился он по пути следования служебного автомобиля. Поэтому первые сентябрьские дни учебы меня подвозили прямо до института. Каждый раз просил остановиться подальше от проходной. Не хотел излишнего внимания сокурсников к себе. По этой ли причине или из-за желания ездить в Москву вместе с лосино-петровскими студентами на электричке, большей частью добирался на учебу общественным транспортом. А обратно - само собой разумеется метро - электричка - автобус. Более 2 часов в один конец. Вскоре, ближе к зиме этого же 1971 года, мы переехали в столицу. Оказалось, что ходьбы до моего института всего лишь 10 минут. Солидный дом послевоенной постройки по адресу ул. Чкалова (теперь Земляной вал), 46/48. Если интересно, об этом доме можно почитать статьи в интернете. Флагштоки как на известном здании на Лубянке в виде щита и меча. Непростой дом непростых жителей. Но потом окалось, что многое уже в прошлом. Были здесь и коммунальные квартиры. Разве что новый сосед по площадке был в чине генерала Советской Армии. Наша огромная квартира состояла из 5 комнат. Мне родители выделили комнату с видом на переулок Обуха и Садовое кольцо. А из их спальни можно было увидеть Кремль. Еще в одной комнате - сестра с мужем и маленьким сыном. Гостиная, папин кабинет с выходом на огромный балкон, большая кухня с тараканами - бичом Москвы и холл, где мы при переезде мечтали поставить бильярдный стол. Мусоропровод внутри квартиры, большая ванна раздельная с туалетом. На кухне подоконник размером со стол. Иногда в праздники мы открывали на нем бутылочку вина и смотрели на проходящуюю по Садовому кольцу демонстрацию. Про размеры квартиры любили вспоминать одну историю. Как-то мне позвонила моя будущая жена Зоя и спросила один ли я в данный момент в квартире. На что я на полном серьезе ответил, что не знаю, поскольку обход квартиры еще не делал. Тогда этот ответ ее очень развеселил. Когда же после нашей свадьбы прошло несколько месяцев, то на одних из многочисленных антресолей мы обнаружили коробку с вином. Готовились к событию с избытком. Видимо, на свадьбе вина всем хватило, а про запас забыли. Рано или поздно моим сокурсникам стало известно, что я - "не простой". С кем-то подружился в институте и приглашал к себе домой. Да и мой одноклассник из Лосино - Петровского учился в параллельной группе. Так что скромничай-не скромничай, как бы я не хотел не выглядеть перед другими сыном высокопоставленного родителя, но все стало явным. Правда на моих отношениях с ребятами в институте это никак не сказалось. Дружил со многими, с некоторыми дружу до сих пор. Что изменилось у нас в семье? Питаться стали по другому. Если овощи, фрукты, хлеб, молоко, яйца покупали в близлежащих магазинах, то такой дефицит как колбасы, карбонат, сыр,масло, мясо и другие деликатесы приобретались в спецраспределителе для высокопоставленных работников в Доме на Набережной, там где был кинотеатр Ударник. Папе на работе за 70 руб при его зарплате в 550 руб выдавали книжечку с талонами. Вот по этим талонам и отоваривались. К слову, когда отец работал директором Монинского комбината, его зарплата была гораздо выше. Это было время, когда в стране с продуктами было "шаром покати". В Москву за продуктами ездили не только из Подмосковья, но и из соседних областей. "Длинная, зеленая и пахнет колбасой". Это шуточная загадка советских времен про электричку, на которой ехали люди из Москвы с продуктами. Так что в отличие от большинства населения страны питались мы хорошо. Да и отдельная комната давала мне большие преимущества спокойно заниматься и приглашать друзей никому не мешая. Другой привилегией для семьи стала доступность покупки книг и возможность выписывать любые газеты и журналы. Художественная литература, журналы и даже некоторые газеты были в дефиците. В тоже время полки книжных магазинов ломились от трудов классиков марксизма - ленинизма и их последователей. Книги мы приобретали по специальному бюллетеню. Отмечали понравившееся, папа на работе оплачивал и через некоторое время привозил с нетерпением ожидаемые книги. Иногда отец приносил домой специальные журналы с обзором иностранной печати для служебного пользования и давал мне почитать, а женщинам - журналы мод. На все лето папа покупал номер из двух комнат в пансионате "Лесные дали" на Рублевке. Я ездил туда не часто. Да и места там было немного. В основном там проживали мои родители, сестра с мужем и ребенком. Чтобы туда добраться с Красной площади в "Лесные дали" ежедневно по будням отправлялся автобус. Таким же образом утром можно было добраться в Москву. На период зимних студенческих каникул папа брал мне путевки в дома отдых а, где отдыхал с такими же как я детьми заместителей министров и ответственных работников ЦК. После первого семестра первого курса - в Остафьево, бывшей усадьбе Вяземских - Шереметевых. Зимой на втором курсе - на Валдае, где в здании тогдашней столовой во время войны располагалась ставка Сталина. А был ли он там - неизвестно. Пребывание в этих местах не было чем-то особенно примечательным. Номера - по четыре человека в комнате. Но питание по заказу с выбором блюд. Поднос с кефиром в коридоре на ночь. Все чинно, благородно. В Остафьеве наша комнатная компания была музыкальной. Двое хорошо играли на гитаре, даже устраивали концерты. На Валдае было поинтересней беседами и прогулками на лыжах. После Валдая мы даже встречались нашей компанией из четырех ребят и двух сестер. Но новых друзей там я не приобрел. После четвертого курса мы с моим другом Игорем отдыхали недалеко от Джугбы на Черном море. Возвращались домой с двумя новыми приятелями - студентами из Москвы. Приехали в аэропорт Краснодара, а билетов нет. Позвонил отцу в Москву. Через некоторое время по громкой связи объявляют мою фамилию с просьбой подойти в кассу. Улетели все вчетвером. В последующем благодаря отцовскому положению уже с женой мы отдыхали в Сочи, на Днестре в Молдавии, под Брестом, в Литве и Ленинграде. С назначением папы на должность всю нашу семью прикрепили к поликлинике 4-го Главного управления Минздрава СССР. Я бывал там в основном у зубного врача. Однажды даже с кистой на десне провел недельку в главной больнице страны в Кунцево, так называемой Кремлевской больнице. В одежде я был непревередлив, но когда возникала необходимость и приближался возраст жениха, то отец тоже подключался. На швейной фабрике им. Клары Цеткин мне сшили модное пальто. В Общесоюзном доме моделей одежды - куртки, а когда женился - костюм. Костюм создал один из лучших модельеров того времени Александр Игманд. Признанный мастер мужского костюма одевал в те годы Леонида Ильича Брежнева. Когда по окончании института пришла пора определяться с будущей работой, я мог рассчитывать, что отец мне поможет с распределением. Вновь им приобретенные и старые связи с маршалами, генералами и космонавтами могли сработать. Первый, к кому я поехал советоваться был доктор технических наук, который конструировал скафандры для космонавтов. В квартире у него было много фотографий с автографами наших знаменитых героев космоса. Потом по его рекомендации ездил на предприятие, где создавались системы жизнеобеспечения для космонавтов и катапульты. Но душа у меня к этому не лежала. Были мысли стать военным, но потом и от этого отказался. Поговорили мы с отцом и решили, что коль на тот момент не было определенной цели, оставить все как есть и пойти работать по распределению, а потом будет видно. Распределили в НИИ. После года работы там, а точнее сидения на работе, так как в институте шла реорганизация и как таковых дел в отделе не было, я определился. Решил, что надо идти работать на завод. Но не в космической отрасли, а в станкостроении. И не в отдел главного технолога, а в сборочный цех. Поскольку по распределению я должен был отработать в НИИ три года, а прошел всего один год, обратился к отцу с просьбой организовать перераспределение. Все получилось. Стал работать технологом на заводе "Красный пролетарий". Довольны были оба и отец и сын. Ведь отец мой по своему характеру любил производство и очень гордился, что его сын теперь работает на прославленном предприятии. Еще работая в НИИ я женился. Свадьба была замечательная в ресторане гостиницы Ленинградская. Конечно, все организовал мой замечательный отец. Потом папа и мама стали поговаривать, что три семьи в одной квартире многовато и через некоторое время родители переселились в трехкомнатную квартиру, а наши семьи с сестрой получили по двухкомнатной квартире. Ясно, что без административных рычагов так разменяться было нельзя. Мы с женой переехали на Преображенку. Мобильных телефонов тогда не было, а с городской телефонизацией полная беда. В один прекрасный день отец мне вручает письмо на бланке за подписью Министра связи Талызина Н.В., адресованное в соответствующую организацию нашего района с указанием телефонизировать нашу квартиру. С мебелью тоже была проблема. Для того, чтобы что-то купить люди стояли в ночных очередях, отмечались в списках. В свободной продаже практически мало что было. И здесь тоже папа нам помог. Уже на новом месте жительства отец решил приобрести автомобиль Волгу. Но оформить на меня. Тогда машина ему была не нужна, так как есть служебная с водителем. По его просьбе Министр подписал письмо в Управление торговли Москвы продать автомобиль сыну 1-го заместителя Министра. Вскоре мы с папиным товарищем-водителем поехали на Горьковский автозавод получать автомобиль. Через некоторое время мне приходит повестка явиться к следователю на Петровку, 38. Приехал. " Знаете зачем Вас вызвали?" - "Не знаю". "Как приобрели автомобиль?" - Рассказал про письмо за подписью Министра. На этом все закончилось. Версии случившегося две. Первая - проверяли всех, так как в это время шло следствие по "елисеевскому делу", где одним из главных фигурантов был начальник Управления торговли Москвы Трегубов Н.П.. Вторая - настучали, так как некая дама потом извинялась, что "передо мною сильно виновата". Была у нас и еще одна привелегия - театральная книжка. По этой книжке в специальной кассе мы брали билеты практически на любые спектакли, которые с аншлагом шли в столице. Как-то в Москве проходило совещание руководителей Совета экономической взаимопомощи социалистических стран. По этому поводу папа принес домой приглашение на 2 лица в Большой театр. Поскольку он балет не любил, то предложил пойти нам с женой. На входе в Большой театр Зою отказывались пропускать. Одета она была в ситцевое платье, дескать дресс-код не соответствует. Но потом пропустили. Сидим в партере, кругом дамы в мехах, золоте и бриллиантах. В правительственной ложе - сам Косыгин А.Н.. Но мы по молодости неуютно себя не чувствовали. Другая история с пригласительным билетом, когда мама не смогла пойти на парад на Красную площадь и папа предложил мне составить ему компанию. Прошли на правительственную трибуну. Кругом генералы, маршалы, зарубежные представители, рядом Промыслов В.Ф. - председатель исполкома Моссовета - мэр города. Идет парад. По трибунам ходят официантки, глинтвейн разносят, от которого над трибуной стояли винные пары. Холодно было, согревались. Далеко не все привилегии, которые получали мы от отца происходили от его телефонных звонков куда-то и кому-то. В большинстве случаев работала созданная наверху система. В любом министерстве и в Совмине было ХОЗУ - хозяйственное управление. Оно занималось обслуживанием здания министерства, работы сотрудников и их руководителей. У работников этого управления работали связи. Как они действовали, были ли они все официальные или не все, какие механизмы там включались, мне неизвестно. Много было у отца вновь приобретенных благ на этой должности, но работу на этом посту он не любил. Мама про эти блага говорила - "так положено". Но высокий пост - большой спрос. Нагрузка была колоссальная. В свое время папа часто вспоминал, что с удовольствием проработал бы эти годы на Монинском камвольном комбинате, а не в министерстве. Были ли со стороны моих родителей какие-либо желания пристроить меня "наверх" или женить на невесте "по рангу"? Нет. Ни разговоров, ни у меня таких мыслей не было. Была ли у меня обеспеченная беззаботная жизнь в этот период? Обеспеченная - да. Родители даже стипендию мне оставляли. А вот беззаботная и Да и Нет. Впрочем, это субъективное мнение. Со стороны виднее.
Плохов Владимир 26.09.2025